Михаил Назаров больше известен как живописец. В начале 2000 годов у художника возникло желание работать акварелью. Серия акварелей «Цветы и иконы», так или иначе, связана с библейскими мотивами, и как обычно, действие происходит, словно на деревенской площади родного селенья, где на каждом подворье — своя Голгофа. Нещадно попирая законы акварели, он создал особый стиль максимального упрощения, когда пространство обретает новую визуальную акустику, светлость и звонкость.
Набор персонажей, предметов — тайных и явных символов, раскидан как бы неловким жестом автора, словно говорящего языком своих соплеменников о великих вещах, тревожащих род людской.
Его совершенно особый внутренний универсум, сияющий и зияющий, трудно понять умственным взором, но зато кротко замираешь душой, так неуловимо абсолютное соподчинение частей — предметов и пространства, что всё принимается за случайное. В этом дерзкая стратегия художника, его грустная и мудрая усмешка.
Художественный мир Михаила Назарова глубок и сложен настолько, насколько поражает вначале своей детской простотой и дерзостью, той детской логикой и искренностью, что сродни искусству времен, когда сама человеческая история была ребенком. Вооруженный знаниями академических высот, он вознесся на иной, более сложный уровень — в область кристального, младенчески чистого жесточайшего авангарда. Его стиль варился в нескольких эпохах, пережил их изломы изнутри и является, по метафоричному выражению В. Пацюкова, «кардиограммой нашей истории и культуры».
