«Нас по-прежнему прет!»: уфимской группе «Год Змеи» исполнилось 15 лет

15 лет для любого музыкального коллектива — непростое испытание. Многие команды за это время либо ломаются и исчезают, либо по старости лет начинают копировать сами себя, отчего интерес к ним убывает очень стремительно. 12 марта в «Огнях Уфы» состоялся юбилейный концерт группы «Год змеи». Перед концертом мы встретились с бессменным лидером группы Алексеем Марковниковым и поговорили о том, с каким настроением группа встречает это событие, об ошибках прошлого и почему они давно перестали обращать внимание на нелестные отзывы в адрес их творчества. 

— 15 лет — время немаленькое. Чего достигла группа за эти годы?

— Главная цель достигнута — группа есть, она живет и работает. Ездим в туры, записываем альбомы, на концерты народ ходит. И самое главное, что нас по-прежнему прет. Останавливаться, естественно, мы не собираемся. Сейчас, кстати, заканчиваем новый альбом… Рок-музыка такова, что чем дольше жива ваша банда, тем она лучше. Как вино. Примеров много — взять хоть тех же AC/DC.

— То есть за эти годы запал не угас, а наоборот, все только лучше и лучше?

— Ну, трудности есть, конечно, куда без них? Без них неинтересно. 

— Новых имен в рок-музыке в последнее время появляется очень мало. Как думаете, с чем это связано? Пороха не хватает?

— Сейчас в России есть клубы большие, а есть маленькие. В первых оседают те, кто позвездней, пораскрученней, кто на радио попадает, хотя и в этом случае многие рок-монстры и то могут не собрать полный зал. А в маленьких клубах играют группы, чья популярность ограничена только Интернетом, но при этом у них зал бывает до отказа. А то, что они не выживают… Молодежь часто хочет все сразу, такие группы ломаются, когда что-нибудь вдруг не получается. А тут надо пахать и пахать.

— Но перспективный молодняк все-таки вылупляется? Можете кого-нибудь назвать из наиболее интересных для вас команд?

— Время от времени слушаю новую музыку в Интернете, кое-что цепляет. Но названия не запоминаю, навскидку не вспомню. 

— На ваш взгляд сейчас рок-музыка — жанр консервативный?

— Сейчас рок вообще сложно определить наверняка, расплывчатое это понятие. Мы вот играем в разных стилях — можем и рок сделать, и джаз, сегодня с духовой секцией экспериментируем. Мы не ставим задачи играть чистый рок, в рамках одного жанра стараемся не останавливаться. Гитарист у нас любит одну музыку, барабанщик — другую, а я — третью. И в результате у нас получается очень даже интересный симбиоз.

— Сейчас за рубежом на первые места выходит рэп…

— И у нас тоже рэп собирает публику, битком бывает. Им легче, они под минус работают, изредка — живые инструменты. Включил вертушку и давай читать. Расходов минимум, доходов максимум. Я не говорю, что рэп это плохо, мне нравятся определенные песни, читка порой попадается мощная. И смысл бывает такой, что цепляет не по-детски. Баста — сильный исполнитель. Есть Noize MC, но у него все же смесь рэпа и рока.

— Как считаете, рэп в будущем затмит остальные жанры?

— Не задумывался. Сейчас же существует музыка в самых разных стилях, она такой и должна быть. Есть и блюз, и рок, и джаз, и рэп — у каждого жанра есть свои ниши. Поэтому я насчет этого не парюсь. Пусть каждый делает свое, а люди уже сами определят, что им нравится. 

— Сейчас в моде борьба пиратов с правообладателями. Как вы относитесь к этой ситуации?

— Мы как альбом запишем, сразу выкладываем его в Интернет, бесплатно. Пускай слушают, так и музыка быстрее расходится по рукам. Приезжаешь с новым материалом, а публика уже его знает, подпевает. Денег с продаж альбомов мы так или иначе много не заработаем, хотя на концертах предлагаем купить всем желающим. Есть еще фанаты, которые собирают именно дисковые коллекции, я тоже диски все еще покупаю. А главный источник дохода все-таки — живые выступления. 

— На рок-музыке вообще можно заработать? 

— Помимо группы, каждый из ее участников еще параллельно работает. Поначалу в группу нужно было много вкладывать, было много убытков, но сейчас она приносит доходы, пусть и не такие большие. Мы все уже взрослые дядьки, иллюзий не строим, что «Олимпийский» покорим. Нам достаточно зал в 300–400 человек. Зато эти несколько сотен на концертах такое вытворяют! 

— Как чувствуете, что альбом состоялся? 

— После того, как альбом в Интернет попал, в поисковике просто набираешь «Год Змеи новый альбом» и появляются — рецензии, комментарии. Много пишут. Все узнаешь, что о тебе и твоем творчестве думают на самом деле.

— В этом смысле «Тринадцатый…» состоялся?

— Да, он получился удачный. И гитарист много нового в аранжировки добавил — раньше мы так не звучали. В общем, интересно получилось. 

— Вы сказали, что готовится новый альбом.

— Да, он будет называться «Импульсы». Мы его почти закончили, осталось только голос записать и свести. Надеюсь, в течение месяца сделаем. Он добрый, более позитивный, чем предыдущие работы. 

— Почему же вы так смягчились?

— Ну, злыми побыли немножко, хватит. Людям сейчас нужны именно добрые песни, время такое. 

— Среди относительно новых песен есть трек «Кто не скачет», в которой речь идет о недавних событиях на Украине. Все-таки музыканты должны говорить на такие сложные социальные темы или политику лучше оставить политикам?

— Да, говорят, мол, зачем вы в эту тему полезли, музыканты. Пели бы свой «Секс и рок-н-ролл», а то начали… Но если меня это трогает, почему я не могу про это писать песни? Джон Леннон тоже против войны выступал. Кому-то не понравится, ну ладно. Не понимаю, почему мы должны быть вне этой темы, меня это не смущает. Мы любим свою страну. Это раньше мы переживали, когда на концертах говорили: «Это говнари, что с них возьмешь». А потом расслабились.

— В какой момент произошел перелом?

— Лет через шесть после основания группы. Делали большой концерт «Шесть и жесть», собрали человек 800. Туда как раз все эти критики пришли. Ничего, после концерта жали нам руки, типа все круто получилось, берем слова назад. Заслужили уважение, в общем. Ну да, поначалу, когда мы только организовались, мы все учились играть, притирались, состав менялся постоянно. Отсюда и критика. Тут ведь главное не сломаться, надо долбить. А многие бросают, завязывают с музыкой. 

— На фестивалях часто выступаете? Фестивальная культура в стране еще жива?

— Лагутенко правильно сказал, что наши фестивали — это говнодромы. Вечная грязь, ни гримерок, ничего. Что зрители по уши в грязи, что музыканты. Но фестивали еще есть неплохие. 

— В этом году куда планируете?

— «Rock-Line», «ParkFest», возможно — на «Доброфест». Если возьмут, то и на «Нашествие». Мы же один раз отказались от «Нашествия», когда в ротацию на «Наше радио» попали. Нам тогда сказали, что играть всего 20 минут. Ну мы и подумали, что за это время успеем? Короче, отказались.

— Сейчас если предложат, поедете на 20 минут?

— Поедем, конечно. Что-то мы тогда понтанулись. Ну, все ошибаются, бывает.