Шерлок Холмс

Да, Холмс по-прежнему курит трубку и украшает свою комнату дырками от пуль, что складываются в вензель королевы, но при этом он – паяц, холерик, алкаш, истероид, которому даже привычки переосмыслили (к примеру, на скрипке сыщик теперь играет пиццикато – этому Холмсу смычок нужен для того, чтобы в Ватсона тыкать). Доктор, в свою очередь, не наивный рохля, а красавец, драчун и игрок, словом, такой Ватсон, каким его только и мог сыграть Джуд Лоу (Роберт Дауни-младший, понятно, мог сыграть Холмса как угодно). Профессор Мориарти – не просто лучший криминальный мозг Лондона, а чистый демон, замогильно хрипящий из полутьмы кэба.

Разве что инспектор Лестрейд да миссис Хадсон остались каноническими, но если бы последняя, к примеру, научилась фехтовать на катанах, фильм бы это не испортило: боксерские поединки, прыжки с пятого этажа, драки, взрывы, погони, карты, деньги, два ствола – важнейший элемент стилистики Холмса «от Ричи».

Безусловно, детективом всё это назвать сложно.

С одной стороны, Ричи верен классическому саспенсу Конан Дойля, когда фамилия преступника в большинстве случаев задана в уравнении изначально, а неизвестным является техника совершенного преступления (общие сборы у камина, зафиналенные фразой «на самом деле убийца – садовник», больше характерны для книг Агаты Кристи). С другой – выбранный режиссером ритм выжигает детективную атмосферу напалмом, даже классическая мизансцена «Холмс думает» выполнена через рубленую склейку, какофонию звуков и компьютерную анимацию, показывающую векторы мыслей сыщика (это притом что думает Холмс, сидя по центру сатанинской пентаграммы).

Понимая, что подобная техника превратит историю о Холмсе в аналог Индианы Джонса, когда вся интрига становится малозначимой где-то между четвертым хуком и седьмым взрывом,

Ричи, возможно, выбрал единственную верную сюжетную линию, подогнав в картину дьявольщинки, заказав соответствующую музыку и подкормив кладбищенских ворон, чтоб вовремя в кадре появлялись. Злодеяния основного противника детективной парочки – лорда Блэквуда – обставлены на мистический манер и погружены в ореол «пылающей готики» (ранее эталоном данного стиля считался французский «Видок»). Временами начинает казаться, что новый Холмс – персонаж очередной скотофантастики типа «Ван Хельсинга», и лишь итоговое «ах, вот оно как было» вновь возвращает зрителя в детектив.

За подобные вольности с буквой и духом Ричи, конечно, еще получит от доморощенной критики,

но есть мнение, что только так – заменив детективную атмосферу на мистическую да поддав в кадр красивого мельтешения – Холмса и можно было вернуть на большой мировой экран. Не случайно последний фильм о нем для широкого проката был снят почти 20 лет назад, то есть в то время, когда экшн и сеченый монтаж окончательно перешли в наступление. Один из самых популярных персонажей в период становления и развития кинематографа (сей факт отражен в «Книге рекордов Гиннеса») оказался не востребован в компьютерную эпоху, когда неспешная заумь и протяжное «сэ-э-эр» становятся уделом телесериалов.

Не случайно персонажи Конан Дойла переживали на свой счет в последней части советской «холмсианы»

«XX век начинается»: среди шпионов – героев протобоевиков, НТР и новейших методов ведения войны они уже тогда выглядели динозаврами.

При этом большой вопрос, кто кого вернул к истокам и какие они – истоки. Реальный Лондон конца XIX века был техногенным, многолюдным мегаполисом и городом резких социальных контрастов – туманные, вымершие улочки Ленинграда и Прибалтики, что мы знаем как «столицу Британии» по фильмам Масленникова, его реальный пейзаж напоминали крайне мало. Атмосферно – да, советский Холмс к первоисточнику ближе. Но Ричи зато гораздо ближе к исторической достоверности.

Наконец, заметим, что качественные сравнения двух картин (включая те, что приведены выше) в принципе дело неумное, так как классика далеко не всегда противостоит модерну. Ричи снял свое кино – дерзкое, динамичное, яркое, которое хотя и про Холмса, но не про «того самого» Холмса, – на что имел полное право, и результат вышел впечатляющим. Консерваторы же пусть успокоятся тем, что на Бейкер-стрит, 221(б) по-прежнему висит портрет Василия Ливанова, с точки зрения как англичан, так и русских, «лучшего Холмса всех времен и народов». У поколений «отцов» и «детей» есть все исходные, чтобы в кои-то веки разойтись вполне довольными друг другом.

Источник: Взгляд