Всеобщая «инфантилизация» устраивает Путина

Новые репрессивные законы "начинают жить своей жизнью", стремительно возрождается самоцензура, сфабрикованный характер уголовных дел призван продемонстрировать: "Путин дотянется до любого". Российская политическая система отстает в развитии и инфантилизирует народ, бьет тревогу Людмила Алексеева.

"Российская оппозиция мобилизуется с трудом" - так озаглавил свой комментарий корреспондент Le Figaro. Около тысячи человек собрались в субботу на Лубянской площади на первую несанкционированную с начала протестного движения акцию, закончившуюся задержанием нескольких активистов, сообщает Пьер Авриль.

Несмотря на небольшое число манифестантов, оппозиция не зашла в тупик, она лишь меняет конфигурацию, потому что не может бесконечно довольствоваться обличением фальсификаций на прошлогодних выборах, считает политолог Дмитрий Орешкин. Депутат Госдумы Илья Пономарев говорит, что акцию можно считать успешной, учитывая, что она была несанкционированной.

"Тем не менее, протестное движение сбавляет обороты, а его лидеры ссорятся из-за будущей стратегии действий. Понимая, что такое соотношение сил ей на пользу, российская власть может испытать соблазн еще больше закрутить гайки в надежде окончательно заставить оппозиционеров замолчать", - резюмирует Авриль.

Навязывая конфронтацию правительству президента Путина, лидеры российской оппозиции вышли в субботу на несанкционированную демонстрацию, сообщают московские корреспонденты The New York Times. По данным издания, на Лубянской площади собралось около 2 тыс. демонстрантов.

"Несанкционированная акция протеста была очевидным актом неповиновения, в особенности со стороны двух самых выдающихся лидеров оппозиции - Алексея Навального и Сергея Удальцова", - считают авторы статьи. "Омоновцы задержали Удальцова в тот момент, когда он прибыл на место. Навальный явился в окружении большой толпы фотографов и вел себя как популярный политик, пожимая руки своим сторонникам. Он выглядел энергичным и беззаботным и заявил: "Хорошо, давайте тут немного постоим".

Ксению Собчак и Илью Яшина арестовали сразу, как только они вышли из расположенного поблизости кафе. Примерно через полтора часа полиция начала задержания десятков рядовых демонстрантов, пишет газета.

Неспособность лидеров оппозиции и властей согласовать условия акции, по-видимому, свидетельствует, что неуступчивость обеих сторон усиливается, говорится в статье. Первые акции протеста были отмечены определенным "головокружением": многие москвичи из среднего класса были захвачены вновь обретенным духом политической активности. Однако с возвращением Путина на пост президента пространство политического инакомыслия сократилось, констатирует The New York Times.

"Год назад, казалось, была вероятность, что мы сможем сменить правительство, но сейчас мы знаем, что оно будет с нами еще пять лет", - сказал журналистам один из демонстрантов, 58-летний Сергей Петренко. "Люди давно уже перестали приходить из-за ощущения эйфории. Напротив, они приходят из чувства долга", - говорит 30-летняя участница митинга Женя Девяткина.

"После ошеломляющего успеха в декабре 2011 года, когда на улицы России вышли сотни тысяч людей, недовольных нечестными выборами, вряд ли 3-5 тыс. протестующих в годовщину тех событий могут показаться чем-то значимым", - пишет обозреватель Tageszeitung Клаус-Хельге Донат. Да, прежняя эйфория прошла, ряды поредели, но "рассматривать события уходящего года только через призму арифметики совершенно неправильно", утверждает журналист. Ведь то, что удалось сделать погрязшей в спорах и разборках российской оппозиции в течение прошлого года, сродни самому настоящему "цивилизационному скачку". Отныне оппозиционные силы учатся вести диалог друг с другом, пусть и с большим трудом. Недовольство людей продолжает расти, а российские власти отнюдь не так сильны и стабильны, как они любят кричать, говорится в статье.

Привычки, насаждаемые страхом, утрачиваются медленно, но восстанавливаются быстро, пишет обозреватель The Washington Post Фред Хайэтт. Таков урок, который преподает нам Путин.

Автор вспоминает, как после распада СССР путешествовал по России. Когда гаишники требовали разрешение, он предъявлял российско-американский договор, снимавший запрет на передвижения иностранцев. И вот теперь страх перед иностранцами в России возрождается, предостерегает, например, Татьяна Локшина, замдиректора российского отделения Human Rights Watch, рассказывая о своей недавней поездке в Сибирь.

Охлаждение к загранице - то, чего добивается Путин, считает автор. "Он побудил свой покорный парламент переформулировать понятие "государственная измена" столь расплывчато, что практически любой, кто общается с иностранцами или иностранными организациями, занервничает", - говорится в статье.

Путин также потребовал, чтобы "любая организация, получающая средства из-за границы" объявила себя "иностранным агентом", а также старается наказать "тех, кто бросает ему вызов", и тем самым припугнуть остальных. Сфабрикованный характер уголовных дел призван продемонстрировать: "Путин дотянется до любого, никого не защитят ни судьи, ни закон, не невиновность".

Почему Путин старается внушать страх? Потому что испугался сам, считает Хайэтт. Локшина уверена, что Путин не сможет вернуть страну вспять, но обескуражена стремительным возрождением самоцензуры. Репрессивные законы "начинают жить своей жизнью, этот процесс легко начать и почти невозможно остановить", - заявила она.

В The International Herald Tribune публикует статью другая правозащитница - Людмила Алексеева, основатель и глава Московской Хельсинкской группы.

Сегодня Россия абсолютно не такова, как при полномасштабном тоталитаризме, и никогда такой вновь не станет, но российская политическая система отстает в развитии и инфантилизирует народ, предостерегает Алексеева. В декабре 2011 года Алексеева надеялась на перемены к лучшему, видя общественное недовольство. "Мне и в голову не могло прийти, что спустя год я буду гадать, кто из моих коллег по правозащитному движению первым окажется в тюрьме", - сетует Алексеева.

Кремль начал "закручивать гайки" и в числе прочих мер провел закон, обязывающий НКО типа Московской Хельсинкской группы объявлять себя "иностранными агентами". Неподчинение карается тюремным заключением. "Конечно, они могут посадить меня в тюрьму: в моем возрасте я и дня там не протяну - но я не могу просить моих коллег идти на подобный риск, - пишет правозащитница. - В то же время я определенно не могу и не стану унижать себя и правозащитное движение, надевая ярлык, который в России может трактоваться лишь как клеймо предателя и шпиона".

Алексеева уверена: власти дают сигнал, что всем россиянам следует "заново взрастить в себе советские инстинкты страха и настороженного отношения к иностранцам", а чиновникам - "свободно применять угрозу уголовного преследования, чтобы приструнить критиков".

Автор призывает лидеров ЕС "в пятницу, на встрече с Путиным в Брюсселе занять очень жесткую позицию по вопросу о правах человека и потребовать, чтобы гонения прекратились".

Источни: ИноПресса