Ледокол «Северного Флота»

Фото с сайта: www.severnyflot.com

Одно из самых ярких музыкальных событий в весенней Уфе — презентация нового альбома «Мизантропия» группы «Северный Флот», на днях всколыхнувшая «Rock's Cafe». Перед концертом нам удалось поговорить с капитаном рок-команды Александром Леонтьевым о тонкостях финской звукозаписи, простых человеческих уравнениях со всеми вытекающими последствиями и боевом духе «Северного Флота». 

— Новый альбом вы записывали в Финляндии на студии Ансси Киппо. Сейчас запись и мастеринг российских музыкальных релизов за рубежом не редкость. Чего же не хватает нашим звукачам?

— Я бы не хотел обижать местных звукачей, тем более среди них действительно попадаются хорошего уровня специалисты. Например, Андрей Алякринский, который сотрудничал с «Tequilajazzz», а сейчас, по-моему, работает с группой «Ю-Питер». Так или иначе у любого звукача есть определенная специфика, саунд, который он понимает, любит и может улучшить. К сожалению, конкретно мы так никогда и не были окончательно довольны записью. Я имею в виду, прежде всего, гитарный звук. Именно по этой причине та же «Алиса», которая построила сама себе студию и пишется у себя на точке, насколько я знаю, последние альбомы мастерит в Германии. И не где-нибудь, а на студии у человека, который пишет и мастерит «Rammstein».

Музыкальная индустрия на Западе, даже в небольшой стране типа Финляндии, стоит на неизмеримо более высоком уровне, чем в России. У нас музыка в загоне по разным причинам. Прежде всего, потому, что у людей к этому отношение более простое. На Западе же группа априори не может пробиться куда бы то ни было без качественно записанного сингла. Пока мы убедились, что лучшие результаты дало наше сотрудничество с Ансси Киппо. Мы этим крайне довольны, но не рекламируем, не кричим, что мы ездили в Финляндию записаться. Для нас важен только результат. 

— Название альбома «Мизантропия» кажется очень правильным для сегодняшнего дня и нашей страны. Люди сами по себе, все сидят по своим углам и тихо друг друга начинают ненавидеть. Как считаете, что могло бы решить эту проблему?

— В данном контексте слово «мизантропия» относится к автору, то есть ко мне. Для меня эта мизантропия — корневое понимание того, что люди постоянно совершают одни и те же ошибки, веками натыкаются на те же грабли. По-моему, это и есть самая большая проблема. Не считаю, что у нас в стране царит разрозненность. Власти как раз удается объединить людей, другое дело — под какими идеями. Как правило, под эгидой массового презрения к кому-то. И с большинством населения страны это работает! Любой нормальный человек, побывавший в Европе или США, прекрасно понимает, что там живут такие же работящие нормальные люди, которые так же вламывают на своих работах. Да, там тоже куча проблем, но они, по крайне мере, пришли к тому, что отдельно взятый гражданин обладает каким-то весом в обществе, он не животное.

У нас пока все по-другому. У нас проще народ наколоть какой-то общенациональной идеей. Скажем, православие. Как можно этой идеей всех объединить? Это же должно веками зреть, настоящая-то вера. А ее нет, учитывая, что 70 лет повального социализма и коммунизма в людях веру извратили и убили. Хочу сказать, что это мое личное отношение к тому, что происходит. И с точки зрения собственной мизантропии я эти пороки вскрываю. Я считаю, что общество должно состоять из как можно более подкованных индивидуумов. То есть настоящая демократия, когда ты уважаешь окружающих, а они уважают тебя. Когда люди равны. А в нас самоуважение десятилетиями убивается, в том числе и сейчас. На днях были в Саратове, в Волгограде: в глаза сразу бросаются чудовищные дороги. Уфа в этом плане более благополучный город, здесь чисто... 

— Вы, наверное, просто не успели побывать в самых труднодоступных местах Уфы. 

— Здесь, может быть, тоже есть проблемы, они и в Москве есть. Но то, что мы видели в Саратове и Волгограде — просто ужас! Города раздолбанные, как после бомбежки, все в дырах — и это в огромной стране с богатейшими ресурсами. Люди не могут сложить два и два и понять, что «дорожные» деньги у них попросту украли. Но не хватает самоуважения, чтобы это понять, чтобы пойти на прием к главе городской администрации и спокойно, с чувством собственного достоинства сказать: «Ты такой же, как и я, гражданин, только я вламываю на заводе, а ты вламываешь здесь за столом. Почему у нас дороги такие паршивые, а часы у тебя за 50 тысяч долларов? На какие шиши ты их купил?» Молчат. Потому что есть в нас вот это: «Ну, бояре и должны жить хорошо, мы же смерды». В этом смысле немного мизантропии каждому не помешало бы, из чувства самоуважения. Видишь какие-то пороки — не стесняйся о них сказать, убивай их в себе. И тогда страна, может быть, немного улучшится. И объединяет нас пока оставшееся в наследство то ли от царской России, то ли от СССР повальное раболепие.

Если мы в 1961 году смогли первыми человека в космос отправить, почему у нас сейчас пенсионеры с голоду дохнут? Почему за рубежом у людей хватает чувства собственного достоинства возмутиться, а у нас любые протесты стараются в корне зажимать? Поймите меня правильно, я по своей сути не революционер. Песня «Революция на вылет» с нового альбома вообще о другом. Я против революции. Они все всегда заканчиваются большой кровью и большим злом. Просто статистика на моей стороне. И как в песне поется, когда к власти кто-то придет, первыми лягут те, кто этому человеку активно помогал. Потому что он начинает устранять конкурентов и тех, кто видел его до сакрализации — простым парнем, который лез на баррикады. 

— Как же тогда быть? 

— Не знаю. Остается одно: начинать менять мир с себя. Не давай взяток гаишникам, не воруй, плати налоги. Когда я с кем-то общаюсь и разговор заходит на эту тему, я честно говорю, мол, у меня есть ИП свое, я честно подаю налоговую декларацию, плачу все налоги, а ты? Человек при этом буйствует: как же у нас все плохо! Но ты же сам никак не помогаешь, элементарно не даешь денег. Обычно отвечают, что деньги все равно разворуют. По-моему, правильная позиция, мужская — такая: ты сначала налоги заплати, а когда их разворуют, тогда имей смелость возмущаться. Вообще, конечно, сложная ситуация. Я стараюсь по полной программе все делать правильно. 

— Раз уж разговор зашел об объединении людей, то «Мизантропия» записана на основе краудфандинга. Проект можно считать успешным?

— Да, мы собрали сумму, в полтора раза превышающую заявленную. Мы хотели, чтобы так случилось, но не ожидали. Это удивительно — в наше время тотального доступа ко всему, что есть в Интернете, когда халява уже возведена в норму. Многие ведь обижаются, что треки из сети удаляют. Взять хотя бы песни «Короля и Шута». В Интернете есть целая когорта тех, кто пишет гневные комментарии, мол, какие там правообладатели, почему песни удаляют из «Вконтакте». И при этом они говорят, что любят творчество Михаила Горшенева, чтут его память, уважают его жену и дочь. Но семья потеряла отца, и я не вижу причины, почему какой-то Вася Пупкин может нахаляву скачать трек, а Мишкина дочь при этом не получит с этого копейку. Надо понимать, что еще при жизни Михи фирмы покупали у нас альбомы, мы на эти деньги записывали новые песни, кое-что зарабатывали. Да, это правообладатели, да, они вложили в эти альбомы много денег, естественно, у них есть определенные бизнес-интересы. И кроме того, в наше время скачать одну песню стоит рублей пятнадцать. Многие из тех, кто возмущается, бывает, роняют из кармана мелочь на улице — так ведь они из пыли эти копейки не поднимают. Эти деньги — глоток пива, ну два. Такое потребительское отношение меня как музыканта унижает и вызывает совершенно негативную реакцию. В итоге мы свои треки через какое-то время после завершения кампании все-таки вывалили в Интернет в приличном качестве, и то потому, что они все «ВКонтакте» появились. Это больная тема, и вряд ли в ней что-то изменится в ближайшее время. 

Фото с сайта: vk.com/sever_flot

— В ваших песнях нет места смеху и даже доброй иронии. Это необходимое соответствие тяжелому музыкальному направлению?

— Группы делятся на две категории, причем не поровну, особенно в нашей стране: это музыка развлекательная и неразвлекательная. Мы музыку развлекательную не пишем. Для меня формат альбома или выступления настолько узок, а проблем, которые я хочу понять и о которых я хочу спеть, так много, что просто не нахожу места для развлечений. Те, кто нас знают близко, прекрасно понимают, что мы в компании как в 20 лет, так и сейчас, прикалываемся и, бывает, ржем до кровавых соплей, но наш юмор может быть кому-то не понятен. Если брать последний альбом, то, по-моему, чувствуется, что песня «Презирать и ненавидеть» довольно серьезно пропитана пускай не доброй, но злой иронией. Я поднимаю проблему, мне действительно жаль молодых людей, которые растрачивают свое биологическое время, и по молодости просто не понимают, насколько мало его осталось.

Я начал осознавать, наверное, лет в 36 то, что называется кризисом среднего возраста, что уже перевалил за середину своего жизненного пути. Даже если ты проживешь 90 лет, все равно последние лет 20 в расчет не берутся, ты будешь хромающим и скрипящим скопищем клеток. Это факт, к сожалению. В песне я подшучиваю, довольно зло, но это для того, чтобы встрепенуть слушателя. Песня и ко мне имеет отношение. Я как реальный мизантроп себя в ней бичую. Потому что я в десятки раз больше времени стал проводить за компьютером. Меня это тревожит, я стараюсь с этим бороться. Может, из-за этой песни я лишний раз не полезу тупо серфить по страницам, а пойду от пола отожмусь или прогуляюсь. И я еще раз подчеркиваю, что эта мизантропия и эти песни поданы не с той позиции, что вы все козлы, а я д’Артаньян. Нет. Мы все козлы. Сам мизантроп — тоже представитель вида. 

— На альбоме вы уже не первый раз фокусируетесь на антивоенной тематике. Эта тема для вас действительно много значит или просто время такое?

— Я, как и любой разумный человек, понимаю, что война проблем не решает. И что войны возникают совсем не по тем причинам, которые нам озвучивают. Войны начинаются по поводам, а причины все те же — бабки, власть, ресурсы. Так было всегда, так происходит сейчас и так будет. Одно дело, когда в Юго-Восточной Азии тлеет конфликт или на Ближнем Востоке. А здесь — война пришла в мой дом. Потому что мой дом — СССР, я здесь родился. И до конца жизни буду понимать, что Украина, Беларусь, Казахстан, Прибалтика все равно будут пускай и враждебными, но братьями в семье. Я не берусь судить, кто в этой войне виноват. Песня «Каждую ночь» опосредованно относится к ситуации на Донбассе: люди гибнут, и я чувствую, что ничего не могу сделать, они мне мерещатся. И задаю вопрос сильным мира сего, как они это допустили и как они могут при этом спокойно спать. А там дети, старики — вчера еще жили, а сегодня их уже нет. Я понимаю, как работает пропаганда с той стороны, у меня много родни на Украине живет, и как работает пропаганда с нашей стороны. Но когда одно и то же событие освещается с диаметрально противоположных точек зрения, очень сложно углядеть истину. Никто и не пытается. Отсюда лай, оттуда лай, а в итоге два косо смотрящих друг на друга народа. 

— У вас, кстати, этой осенью планируется несколько концертов на Украине.

— Да, мы поедем на гастроли, что бы кто ни говорил. У нас там много фанов, хотим сыграть перед ними. Не думать о политике, просто напомнить, что мы братья. А как еще? Вот мы не поедем, завтра кто-то еще откажется. И кончится все тем, что у нас будет железный занавес, а через 50 лет наши дети забудут, что мы были не просто братскими народами, а были одним целым. На Украине сейчас идет выражение самосознания, они пытаются от нас отделиться. Пожалуйста, я это уважаю. Но я не хочу приезжать, скажем, в Черногорию и чувствовать там более доброе и теплое отношение к русским, чем на Украине, где еще вчера я жил. Я в свое время жил в Молдавии, и мы на дизеле ездили на Украину к родне. Одесса для меня — второй родной город. И очень горько думать о том, что это отношение между людьми утрачено. Я в этом не виноват, но имею право спросить тех, кто у руля: ребят, а какого черта вы это все устроили? Вот о чем «Каждую ночь». Война пришла в мой дом, и я не могу об этом молчать. 

Фото с сайта: www.vk.com/sever_flot

— Рок-музыка в России — жанр довольно консервативный, особенно в последние лет десять...

— Да уж лет 20, я бы сказал. 

— Вам самим не скучно в жанре, в котором мало что происходит?

— Мы в этом жанре особенно не тусим, хотя ездим по фестивалям и есть много знакомых и друзей, с которыми всегда приятно увидеться и пообщаться. Я бы такими категориями не изъяснялся — скучно или не скучно. Здесь другое. Мы — хорошо ли, плохо ли — играем музыку, совершенствуемся по мере сил — просто потому, что ничего другого лучше не сделаем. Конечно, мы можем заняться чем-то другим. Я могу на юриста экстерном выучиться, могу пойти ветеринаром, могу грузчиком — и, кстати, неплохим. Но мы играем музыку, потому что это лучший вектор приложения наших сил. И мы для этого много сделали, у нас есть опыт, сплоченность. Многие группы сгорают на личностных тёрках, тут надо уметь притираться, решать проблемы — в большой мужской семье, где у каждого с возрастом тараканы размножаются в прогрессии.

Уже больше двух лет «Северный флот» существует как отдельная боевая артель. Ситуация после распада «Короля и Шута» была непростой, и нужно было определенное мужество остаться в строю. Что вы сейчас можете сказать о «Северном флоте», в каком он состоянии?

— То, что ситуация была непростой, было понятно всем. Но я уже тогда знал, что мы будем биться до конца, а вопрос, встанем ли мы на ноги, — было лишь делом времени: через год, через пять — мы готовы потерпеть. Все думали, мол, чего они там могут, без Мишки, без Князя. Но мы поговорили и решили, что мы больше не «Король и шут» — не просто номинально, а в принципе. Мы гордимся своим прошлым, это были великолепные времена. Но мы движемся дальше, делаем другую музыку. Злопыхателей, ждавших, когда же мы наконец загнемся, было достаточно. Но мы медленно и верно движемся к своей цели.

Мы люди процесса, нам результат — вынь да положь стадион — не нужен. В коллективе все наконец-то ощутили личную ответственность за результат нашей совместной деятельности. Расшифровываю: Мишка в группе был персоной такого уровня легендарности, что можно было особенно и не стараться. Все было легко, хорошо и просто. Миха мог даже плохой концерт вытянуть на своей харизме, на одной энергетике — среднюю песню хитом сделать. Миха, он… Он был крутой. Я не настолько крутой. Я, конечно, крепкий профессионал, но в качестве лидера не так крут, как и в качестве фронтмена, и композитора, наверное, тоже. Я сам это четко вижу и понимаю. Я над этим работаю, и парни меня в этом поддерживают. И мелкие бытовые перепалки стали происходить гораздо реже. Это, скажем так, позднее взросление произошло — как отец троих детей отмечаю. Я вижу в людях это изменение, когда шутки-прибаутки остаются, но люди начинают взвешивать поступки и больше стараться, больше работать. Многие фаны «КиШ» не приняли наш материал — мы к этому готовы. Мы собираем достаточно немного публики на фоне «Короля и Шута». Естественно, у нас все гораздо жестче с финансами и гастролируем мы не в таких комфортных условиях. Прошло два года и это закаляет нас. Это правильный процесс. Думаю, нам эта закалка необходима — так честнее и правильнее.