«Марс наш»: Алексей Кортнев о национальной идее, честности и башкирском эпосе

24 марта в Уфу приехала группа «Несчастный случай», чтобы большим и веселым концертом поздравить «Rock's Cafe» с пятилетием. Мы поговорили с бессменным лидером коллектива Алексеем Кортневым о том, как продвигается его рок-опера по башкирскому эпосу, в чем изменилось человечество за последнюю тысячу лет и почему нам необходимо колонизировать Марс. 

— Группе за 30 лет, а в ваших песнях до сих пор чувствуется мальчишеская легкость, ирония, юмор. Вы сами как ощущаете возраст группы?

— Такого бешеного и безоглядного энтузиазма, который был лет 15–20 назад, конечно, уже нет. Мы стали гораздо опытнее, гораздо лучше играем, но и задора стало меньше. Внешне это, может быть, не очень проявляется — за счет наших актерских способностей. А вообще я чувствую, что нам еще много чего предстоит сделать и написать. Очень рассчитываю, что в следующем году сделаем новый альбом. Песни для него активно пишутся, стало быть — он появится. 

— Как считаете, рок-музыка сейчас — это по-прежнему бунтарская музыка?

— Настоящий рок-н-ролл — музыка бунтарей, конечно. Просто сейчас бунтом занимаются, в основном, люди моего поколения или старше. Самые актуальные песни, на мой взгляд, пишет Борис Гребенщиков — про то, что происходит в нашей стране. Хотя было бы лучше, если бы этим занимались молодые ребята. Но я уверен, что есть и молодой бунтующий рок-н-ролл, просто он с большим трудом доходит до слушателя, поэтому я, скажем, больше знаю песни любимого БГ, чем молодой группы из Уфы или другого города.

— В этом смысле «Несчастный случай» — насколько рок-группа?

— На 75 процентов. Мы себя никогда не позиционировали как рок, скорее играли эдакую поп-музыку, но с рок-н-ролльным налетом. Что касается высказывания своей позиции, в том числе и гражданской, мы, как мне кажется, делаем это честно, искреннее и ничего не боясь.

— На сайте группы указано, что у вас снова будут «халатные» концерты. Эти неформальные концерты располагают и к неформальному общению. Что рассказывают сами зрители, чем делятся с вами?

— Знаете, особо ничем не делятся — в основном, мы играем музыку. Конечно, задают какие-то вопросы, но все это имеет шутейную форму. То есть представить себе, чтобы на концерте мы вдруг бросили играть и три минуты разговаривали о политике, спорте или погоде — невозможно. 

— Как композитор вы много работаете с фильмами и спектаклями. Как считаете, музыка сейчас без подобного сопровождения не работает?

— Отчего же, работает. Другое дело, что музыка сейчас работает исключительно с видеоподдержкой, но она может быть самой элементарной. 

— Как клипы?

— Да. Сейчас новая музыка должна появиться, в первую очередь, на Youtube. Тогда она достаточно быстро набирает обороты. В то же время есть ряд действительно сильных музыкантов, которые не имеют ничего общего с кино и театром. Вспомним хотя бы ту же Земфиру, которая не унижается участием в кино или телепроектах, и при этом является выдающейся певицей. Однако видеоподдержка и ей тоже необходима, чтобы звучать в Интернете. 

— Сейчас вы работаете над рок-оперой «Белый конь, золотая птица» по башкирскому эпосу «Акбузат». Премьера планируется на осень-зиму этого года, уже прошел кастинг. Какие впечатления от работы на данном этапе?

— Ощущения от кастинга прекрасные. Вокальное мастерство отличное, есть ребята с профессиональными оперными голосами, что в нашем проекте очень пригодится, все-таки рок-опера. Есть и характерные комические роли, которые хорошо подходят драматическим артистам с певческим голосом. Я доволен и спокоен — на все роли есть по 3–4 состава, думаю, все будет в порядке. 

— На мой взгляд, раньше было мало рекламы и много музыки. Сейчас все наоборот. Как человек причастный к обеим сферам деятельности, вы как можете объяснить эту ситуацию. Чем это грозит?

— Не думаю, что это чем-нибудь грозит. Просто сейчас больше каналов сбыта, в том числе каналов сбыта информации. К примеру, в городе одновременно работает несколько десятков фм-станций. Им всем надо на что-то существовать. Соответственно, им постоянно нужна новая музыка. Поэтому музыка очень сильно измельчала. Если раньше группе можно было выпускать альбом раз в пять лет и это становилось сенсацией, то теперь, чтобы молодая группа присутствовала на радио, она должна выпускать какую-нибудь новинку раз в месяц. Потому что от них непрерывно требуют: дай-дай-дай или мы поставим в эфир другую команду. И поэтому музыка стала походить на рекламу. Плюс чтобы всем станциям выживать, им нужно все время что-то рекламировать, ведь это единственный источник дохода. То же самое экстраполируется на ТВ и Интернет. На мой взгляд — вернее, это не мой взгляд, просто я его разделяю — единственное, что изменилось в человечестве за последнюю тысячу лет — это скорость передачи и стоимость хранения информации. Больше — ничего.

— Создается впечатление, что последнее время граждан России пытаются объединить какой-нибудь связующей нитью. То спортом, то культурой, то космосом. Как будто бы это не совсем получается…

— Но лучше всего работает ненависть к украинцам и американцам.

— А как вы считаете, какая ниточка действительно может связать жителей России?

— Над этой пресловутой русской идеей бьется вся страна. И власть, и обычные люди, и научная интеллигенция, и духовная. Не знаю, с чем это связано. Может быть с тем, что Россия исторически возникла на границе Азии и Европы. И воспринятые ценности — азиатские, европейские — оказались перемешаны самым причудливым образом. Поэтому за века и укоренилось у нас такое лизоблюдство. Наши чиновники, все, кто идет во власть, учатся целовать попу тому, кто по статусу чуть-чуть выше. С самого детства. Я рос еще во времена пионерско-комсомольской организации и прекрасно помню, как этому обучали будущих лидеров нации прямо с первых шагов. Только вышел из-под стола — сразу чмокни кого-нибудь…

Сейчас не лучшее время, чтобы искать национальную идею. Мы сейчас в состоянии конфронтации практически со всем цивилизованным миром — и это уже консолидирует. Когда наших бьют, глупо искать национальную идею, надо вставать спина к спине. Когда это пройдет — а это пройдет, я верю в Россию, российский народ — тогда снова вернемся к этому вопросу. Нам нужно что-нибудь создать. Невозможно консолидироваться только вокруг памяти о победе в Великой Отечественной и полете Юрия Гагарина в космос. А больше сейчас ничего не вспоминают — потому что нечего, увы. Были времена, когда имелись достижения — скверные времена, тоталитарные, но тогда и правда было чем гордиться. Вот когда мы что-нибудь новое замастырим, какую-нибудь лунную станцию, тогда появится она, национальная идея. 

— Может быть, Марс колонизировать?

— Да, например. Давайте так и передадим вашим читателям: надо консолидироваться вокруг Марса. Русский Марс — идеальная идея! (смеется)

— Марс наш.

— Да, Марс наш.

 Фоторепортаж Ольги Хамзиной